Главная › Рассказы

Она бежала вдоль железнодорожного полотна, тут и там оскальзываясь о мокрую от дождя траву и раскисшую глину на тропинке. В голове мелькали кадры из репортажа ее подруги, опальной журналистки, в котором говорилось о том, что девушка, которой навешали кучу обвинений вплоть догосударственной измены, очернили в официальной прессе ее доброе имя, назвав главарем организованной преступной группировки, на самом деле лишь боролась с произволом властей, планировавших извести всех жителей одной областной деревни,чтобы продать эту землю как источник уникального по своей чистоте Сырья каким-то иностранным инвесторам… Естественно, репортаж не вышел в эфир, а журналистку нашли мертвой в собственной квартире.
Теперь сама предводительница отряда защитников справедливости спасалась бегством. Ясный солнечный день, яркая зелень листвы, омытой летним дождем. Она свернула в лес справа от железной дороги, надеясь спутать карты преследователей.
Ее спокойно могли расстрелять без суда и следствия ,аргументируя это тем, что она сопротивлялась сотрудникам правоохранительных органов. А учитывая то, кто за ней гнался, она была уверена, что если они ее догонят, то она в живых не останется. Трое Карателей. Из них воспитывали машины для массового убийства, и в их мозгу давно выжжены и инстинкт самосохранения, и чувство жалости…
В перекрестьях ветвей быстро мелькали солнечные лучи,согревавшие ее загоревшие от долгих работ под солнцем плечи.
Она немного отклонилась в сторону, и ей встретилось трое людей с азиатскими лицами в одежде железнодорожных рабочих. Она испугаласьпоначалу, но шедший впереди показал ей условный знак их отряда.
-Беги еще глубже в лес, там тебя ждут наши, — сказал один из гастарбайтеров. Она кивнула и ушла от железной дороги уже совсем вправо.
Она попала в небольшой овраг, бывший когда-то долиной речушки, затем стала карабкаться вверх по склону и снова попала под сень ельника. Облака, то закрывали солнце, то расползались в стороны.
Ее беспокойство вроде бы прошло, и она думала, что оторвалась от погони. Но тут она услышала позади себя топот армейских ботинок, обернулась и увидела троих высоких мужчин в черной форме Карателей. Ей стало понятно, что свои предали ее, заманив в ловушку. Очевидно, их просто запугали эти сволочи…
Каратели уже настигали ее. Они сразу же начали палить по ней из дальнобойных автоматов, и девушке пришлось призвать на помощь всю свою ловкость и сноровку, ускользая от пуль.
Неужели она в последний раз видит лес, небо, солнце, траву и опавшую хвою под ногами? Казалось, от того, что она почувствовала холодное прикосновение костлявой к своему плечу, она сошла с ума, и ей чудилось, что ее личность распалась надвое. Одна продолжала бежать вперед, хотя за ней уже никто не гнался, а вторую за ее спиной избивают ногами, а потом расстреливают в упор, и она слышит собственные крики. Она бежит до тех пор, пока в ее ушах не стихнут ее же собственные крики. И автоматные очереди, выпускаемые по ее двойнику.
У опушки леса она резко останавливается и смотрит на ржавые железные знаки катаканы[1] над такими же ржавыми воротами какой-то фермы: «ВАЙРОН».
Подходя ближе, она замечает на телеграфном столбе у проселочной дороги полуоторванную листовку – одну из тех, которые сама недавно расклеивала. На ней был изображен погибший первым вдохновитель их движения – такой же опальный рок-музыкант. Он погиб год назад, но плохо отпечатанная фотография сохранила все черты этого харизматичного человека: живость его темных глаз, упрямые губы, азиатские скулы и черные волосы до плеч. Ее подруга так любила его. Девушка осторожно оторвала листовку, сложила ее и спрятала в нагрудный карман. «Наверное, там вы вместе».– подумалось ей.
Генерала отряда убили незадолго после смерти Сириуса.Третьей была ее подруга. Ей было тяжело бороться одной, но она мстила за друзей до конца.
В тот же миг она понимает, что находится совсем в другом месте. Она стоит рядом с Карателями и видит, как они от нечего делать расстреливают с вершины холма деревню. Она стоит и смотрит, и отчего-то не может пошевелить ни рукой, ни ногой….. Работающие на поле старики, женщины и дети замертво падают, изрешеченные пулями. Внук подбежал к бабушке, но не успел даже понять, в чем дело, и получил пулю в висок. В деревянных заборах и стенах ветхих бревенчатых домишек тоже зияли дыры от пуль, а мягкая земля впитывала лужи крови, льющейся из ран невинных жертв Карателей.

Она плачет и кричит, чтобы они, наконец прекратили, но не может ничего сделать. Потому что ее тело стало как неподвижная мраморная статуя. Каратели будто и не видят ее вовсе, спокойно заканчивают свое дело, с удовольствием смотря на результаты работы и закинув на плечи автоматы, преспокойно уходят прочь, насвистывая модный мотивчик.
И вдруг она понимает, что уже мертва, и ни на что не может повлиять в этом мире….

[1] Катакана– одна из японских азбук, которой пишутся иностранные слова