26-27 ноября 2009. Каир и Александрия
26 ноября мы улетели из серо-белой заснеженной Москвы.
Летели 4 с половиной часа. Первые два часа – над Россией. Она почти вся сверху покрыта реками и полями, а на юге – горы и Черное море. Потом – над Турцией, где сплошные горы, над Сирией и Иорданией, и , наконец, над Египтом.
С самолета я впервые в жизни увидела пустыню. Это было сплошное желтое пространство без единого клочка зелени, без воды – только песок и ничего больше. Еще с самолета было видно Красное море: в одной части оно было такое узкое, чо казалось, будто это озеро. Ближе к берегу было видно красные точки коралловых рифов – наверное, из-за этого море и назвали Красным. В 17 часов дня мы, наконец, прилетели в Хургаду, уладили все формальности по прилете и отправились в отель. Теперь я увидела пустыню уже не с высоты птичьего полета. Это была голая ровная земля без единой травинки. Только вдоль шоссе, по которому мы ехали из аэропорта в отель, торчали голые стволы пальм.
Уже в аэропорту я заметила, что не было видно ни одной женщины среди персонала. И на стойке, где продавали визы, и на паспортном контроле, и встречающие туристов – одни мужчины. В Турции я помню, было совсем не так.
Когда мы въехали в сам город Хургаду, сначала я увидела шикарные отели и магазины. Вывески были написаны по большей части на английском и арабском, но попадались изредка и на русском: «Продажа квартир», «Кафе Ёлки-Палки»
Когда мы ехали в отель, уже стемнело, и город был красиво освещен неоновыми огнями реклам. Мы заметили еще одну странность: на дороге не было ни одного светофора. Впрочем, после поездки в Каир мне стало это понятно J
Кончились красивые освещенные улицы, полные туристами, и начались кварталы, где жили египтяне. Кто-то из тех, кто с нами ехал вместе, сказал, что эти кварталы похожи на город после бомбежки – грязные пыльные узкие улицы, стены, исписанные арабской вязью. В кафе прямо на открытом воздухе сидели мужчины в тюрбанах и длинных халатах, и среди них опять таки не было видно ни одной женщины.
Наконец., мы приехали в свой отель «Гранд Азур Горизонт», разместились и встретились с нашим гидом.
Оказалось, что возможность поехать в Каир предоставляется только завтра, потом мы уже не успеваем., а выезд ночью в час. Мы решили все-таки поехать. В экскурсию входило сразу два города: Каир и Александрия.
Еще мы выбрали экскурсию в Луксор и Дендеру.
Так, не успев даже толком освоиться на новом месте, мы снова отправились в путь. Ехать до Каира было всю ночь, и приехать мы должны были в 9 утра.
И снова из окна автобуса я увидела пустыню – теперь уже ночную. – нескончаемое безжизненное пространство, яркие-яркие звезды на небе, среди которых всю дорогу из окна автобуса можно было видеть Большой Ковш, и темнота. Только где-то вдали горели фонари и иногда мелькали костры, но они были бессильны перед темнотой ночи. Костры, которые горели в пустыне, как я узнала потом, отмечают месторождения нефти. Как нам потом рассказывали, в Египте три основные статьи дохода – Суэцкий канал, туризм и добыча газа и нефти. По пути я заметила много таких костров, и нефтеперерабатывающих заводов
Пустыня однообразна, но в ней есть что-то такое, что притягивает взгляд. Все время, пока я смотрела в окно, мне казалось, что в этих песках скрывается история тысячелетий, и от этого ощущения мурашки бежали по коже. В таких местах можно почувствовать беспомощность человечества перед вселенной Мне почему то сразу вспомнилась песня Цоя «Спокойная ночь» : «ночь сильней, ее власть велика….»
Может быть, мне показалось, но небо в Египте более синее, чем у нас, звезды кажется ярче. Еще на нем я ни разу не увидела даже маленьких облаков.
Когда рассвело. Вдали показалась узкая синяя полоска Красного моря. Все утро мы ехали вдоль его побережья, на котором были только красные горы, кучи мусора и гостиницы для богатых гостей из Саудовской Аравии (забавно, что они приезжают сюда не за теплом, как мы, а за прохладой, так как у них жарче).
Отъехав от побережья, мы углубились в пустыню и два часа тащились по унылой и однообразной местности. Я похоже, задремала. Наконец, мы въехали в какие-то ворота, сделанные в форме пилонов египетского храма с надписью «Каир», еще немного проехали по пустыне, и наконец, нам сказали, что мы въехали в Каир.
Каир оказался пыльным, грязным городом, по крайней мере, при въезде нас встретили довольно мрачные пейзажи. Множество домов, построенных из красного кирпича, покрытых пылью пустыни с недостроенными верхними этажами (потом оказалось, что это маленькая хитрость египтян: за недостроенные дома не берут налоги), мусор и пыль на крышах, само дома налеплены друг на друга, на обшарпанных балконах сушится белье – так вот выглядели окраины Каира. Ближе к Нилу уже были высотные дома, видом получше тех кирпичных, появилась и зелень.
Прямо в городе по берегам Нила тянулись зеленые поля, огороды, мужчины в длинных халатах что-то там копаются. Финиковые пальмы, прямо таки деревенский пейзаж, затем снова грязные пыльные дома, мусор валяется прямо на дороге. Так выглядел город, когда мы переезжали с восточного берега Нила на западный – там, где были пирамиды.
Все это время я ждала, когда же наконец их увижу, и у меня даже иногда глюки были от этого нетерпеливого ожидания. А они «вынырнули» совершенно неожиданно. Оказывается, они были не так далеко от города, как мне казалось раньше. Издали эти строения казались просто огромными, возвышаясь над неказистыми улицами пригорода Каира – Гизы. Этот контраст гигантских древних сооружений, которые знает весь мир, и неприглядных улиц, где мусор валялся прямо на улицах, грязных дворов и пыльных вывесок, просто поражал.
По пути нам попался только один светофор, да и тот не работал. Нам объяснили, что в Египте в принципе нет правил дорожного движения даже в том смысле, как они есть у нас: здесь каждый едет так, как ему хочется. Нет и гаишников и штрафов. Пешеходов не попускают, потому что здесь вообще не принято никого пропускать. «кто первый успеет» — вот основное правило дорожного движения в Египте.
Из-за этой особенности дорожного движения в Египте все машины выглядят изрядно побитыми. Некоторые даже ездят без дверей. Много старых машин .похожих на наши «Москвичи», «Жигули» и «Запорожцы». Иногда можно встретить прямо в городе кого-нибудь едущего верхом на осле, и этот осел несется как лошадь. Есть машины и с прицепами, и в этих прицепах либо едут люди, либо перевозят телят. Вдоль дорог стоят египетские постовые – в черной форме, черных беретках и с ружьем через плечо.
От всего этого у меня появилось чувство легкой ностальгии по СССР 30-40 годов.
Впервые в городе я увидела женщин. Все до единой носят платки, длинные платья-балахоны. Девушки помоложе носят джинсы, но никаких открытых нарядов себе никто не позволяет. Некоторые – те, что постарше – носят черные хеджабы. А молодые девушки вовсю компенсируют невозможность продемонстрировать красоту своей фигуры и прически яркими разноцветными платьями и платками – в этом они похожи чем-то на цыганок.
Наконец. Мы приехали к самим пирамидам. Что удивительно, вблизи они выглядя не так грандиозно, как издали. Если подойти поближе, то видно, что поверхность пирамиды не ровная и гладкая, а сложена из огромных блоков песчаника весом по 2 тонны. Некоторые блоки обвалились, и в поверхности пирамиды заметны «впадины».
Гид (египтянин) сказал, что полированная облицовка, бывшая раньше у всех пирамид, обвалилась во время землетрясения. Но это, конечно было лукавство. На самом деле облицовку пирамид растащили арабы-египтяне на постройку каирских мечетей. Не добрались они только до вершины пирамиды Хафра, и ее облицовка до сих пор красиво сверкает на солнце. Представляю, какое впечатление производили пирамиды. Когда вся их облицовка была на месте.
Самая высокая из пирамид – пирамида Хеопса, но визуально выше кажется пирамида Хафра. Эти две пирамиды расположены близко друг к другу, а третья, самая низкая – чуть дальше.
Подходить близко и трогать пирамиды было можно, но забираться на них запрещено. Мы смогли обойти по периметру только две стороны пирамиды Хафра, в том числе ту, в которой был вход в пирамиду. Вход туда – за отдельную плату, но я побоялась туда лезть. К сожалению, как я считаю, нам дали слишком мало времени для того, чтобы почувствовать грандиозность и возраст этих строений. Еще сбивали с толку вездесущие продавцы сувениров, которые навязчиво приставали к каждому прохожему туристу, не давая ничего толком рассмотреть. А у одной стороны пирамиды мы вообще не могли пройти дальше, потому что там стояло целое стадо верблюдов и «бедуинов», которые пристали к нам, пытаясь усадить нас на верблюда. Пришлось повернуть обратно, к тому же, там негде было идти от верблюжьего навоза..
Да и вообще, как я считаю, многолюдность не способствует тому, чтобы ощутить, в каком месте ты находишься. Мне кажется, что к пирамидам вообще следует приходить тогда, когда никого нет.
Мы обошли все пирамиды и их окрестности. Рядом с пирамидами были фундаменты и руины пирамид поменьше.
Что неприятно удивило – даже здесь были вездесущие грязь и мусор.
Кстати, увидела в первый раз японцев, как раз у пирамид. Маленькие, с непроницаемыми лицами и почему-то в гигиенических повязках на лице. То ли они простыли, то ли боятся схватить древние микробы из гробниц, то ли видя всю эту грязь, боятся заразиться какой-нибудь неведомой египетской болезнью
Кстати, в городе Гиза, где мы находились (другой гид, который сопровождал нас в Александрии, сказал, что это не совсем Каир), прямо рядом с пирамидами находятся крутые виллы, где живут богатые арабы и ученые-египтологи, а сразу за виллами египтологов строится городок программистов – аналог американской Силиконовой долины. Когда мы следующим утром уезжали из Каира в Александрию и ехали мимо пирамид и этих вилл, нам рассказывали, что русская женщина-египтолог, которая живет в Англии, забралась ночью внутрь пирамиды, хотя это запрещено, и когда у нее брали интервью, она сказала, что именно ночью пирамиды начинают говорить. Опять вспомнились слова из «Спокойной Ночи»: «Те, кто молчал, перестали молчать».
Вблизи еще можно как-то понять, что пирамиды строили люди. А вот когда смотришь на них издали – со смотровой площадки в пустыне, то уму не постижимо, как и зачем это сделали. Даже несмотря на то, что каменоломни находятся в 5 км от пирамид, все равно непонятно, зачем было тащить эти камни и укладывать их один на другой.
Потом мы поехали к Сфинксу. Оказывается, он не так близко к пирамидам, как кажется на фотографиях. Как я и думала, у Сфинкса раньше была борода, и он был раскрашен. Гид опять слукавил, что у Сфинкса отвалился нос и борода в результате «землетрясения». Уж я-то знаю, что это «землетрясение» называется арабами. Если они даже сейчас не гнушаются мусорить перед памятником архитектуры (хотя не известно, может это туристы?), то что им стоило еще раньше использовать Сфинкса в качестве мишени и отстрелить ему нос. Что забавно, оторванный нос Сфинкса прихватили себе англичане и теперь он находится в Лондоне, в Британском музее. Там мы посетили заупокойный храм фараона Хафра, находящийся рядом с этой гигантской статуей. Вообще, египтологи считают, что Сфинкс – это изображение фараона Хафра. В заупокойном храме, как и внутри пирамид, нет ни одного рисунка, надписи, рельефа. Однако широко известно то, что в этом храме нашли статую фараона Хафра. Мы видели ее потом в Египетском национальном музее. Теперь на место, где была статуя, бросают монетки, и хитрые египтяне потом их себе сгребают.
И снова поразил контраст древней гигантской статуи и детей-попрошаек, нищеты и грязи на близлежащей улице. Раньше, наверное, на мечте этих улиц был Нил. Говорят, в древности Нил был настолько широк, что доходил до самого Сфинкса.
Посмотреть пирамиды приходят не только иностранные туристы, но и сами египтяне. Особенно много школьников. Как я заметила, девочки даже в школе носят платки, в отличие от Турции, где все носят школьную форму. Начиная со средней школы, девочки и мальчики учатся отдельно, а в институтах учатся вместе.
Вообще, в те времена, когда Египтом владели англичане и французы, они многое из древностей утащили к себе. Например, египетские обелиски находятся сейчас в Лондоне, Париже, Вашингтоне. У нас в Питере, кстати, тоже есть настоящий египетский сфинкс – на набережной Невы, недалеко от Кунсткамеры. Я его хорошо помню. У него тоже отбита борода, так как борода символизирует власть фараона, который изображался в таких статуях льва с человеческой головой. То есть, у сфинкса символически отняли его магическую власть.
В общем, осмотр пирамид и Сфинкса показался мне слишком сумбурным и быстрым. Было много отвлекающих факторов, в том числе и такие же туристы, как и я. Ведь большинство относятся к этим древностям совсем не с тем чувством, с которым отношусь я – я пытаюсь ощутить прежде всего особую атмосферу в таких древних местах, конечно, сфотографировать сами эти камни, и уж в последнюю очередь запечатлеть свою физиономию на фоне «достопримечательности».
По-моему, мы, русские – единственные из всех, кто особо склонен к этому «фотографированию на фоне». Японцы, например, не фотографируются на фоне пирамид — во-первых, у них есть примета, что фотографироваться на фоне кладбища нехорошо, да и отношение к развалинам у них несравнимо более трепетное, чем у русских. Это мы едем в Египет купаться, а японцы – в первую очередь, увидеть эти руины, ощутить этот «взгляд из глубины веков», который и меня чем-то завораживает. Арабы же вообще не фотографируются ни на фоне чего – ислам запрещает делать изображения людей.
У большинства же туристов пирамиды это в первую очередь Не могилы и не место с особой энергетикой анечто такое, на фоне чего можно красиво сфотографироваться. У нас же мало кому в голову придет фотографироваться на фоне чьей-нибудь могилы. Хотя бывает, фоткаются и на фоне могил знаменитостей.
Поэтому все, конечно же, прежде всего,рванулись делать снимки себя любимых «с пирамидой на ладошке» или «целуя Сфинкса», не давая толком пройтись, посмотреть все и вникнуть в особенности этого места.
После этой прогулки мы поехали в «храм-ням-ням», как называл наш гид на своей особом «жаргоне» ресторан.
Египтяне. да и вообще восточные люди – это люди, отличающиеся чувством юмора, обаятельные, открытые веселые и общительные. Но это только на первый взгляд они такие милые. Да, они называют нас «зайчиками» и «хабибушками» (хабиб по арабски – то ли «любимый», то ли «красивый»), но при этом не упускают случая нас обобрать потому что этот народ бедный, гораздо беднее нас Их общительность вообще приятно удивляет, так как в России такая открытость не принята, но порой общительность эта доходит до навязчивости, особенно когда они предлагают что-нибудь купить:)
Следующая запись:
1 декабря 2009. Поездка в Луксор и Дендеру (1)